Юрий Горелик

НЕПРАВИЛЬНАЯ АРИФМЕТИКА

- Дежурного по РОВД капитана Пенкина потревожил звонок, - начал я новый сюжет, который мог понравиться Игорю, - внештатный сотрудник сигналила, что подозреваемая личность сидит в ресторане «Харьков». Десять минут спустя капитан вместе с сержантом подошли к столику. Милиция заявила о себе:
- Старший следователь Дзержинского РОВД капитан Пенкин. Пройдемте с нами...
- Разрешите представиться, - спокойно спарировал арестуемый, - Александр Вениаминович Штерн, что по-еврейски означает «звезда». Я прошу вас соблюсти все формальности.
Он начал поигрывать карточкой VIZA и каким-то иностранным паспортом, что мгновенно насторожило следователя.
- Товарищ Пенкин, дружелюбно улыбаясь, сказал обладатель Визы, - нам, наверное, не зачем проходить отсюда. Позавтракаем вместе. Официант! Еще две порции...
Официант мгновенно подбежал с заказом и запотевшим шкаликом. Милиционеры расселись за столом и принялись за первое. Картинно бросив на скатерть пачку «Мальборо», таинственный гражданин спросил с легкой иронией:
- Товарищи милиционеры, когда я занял ваши внутренние органы, пожалуйста, объясните, почему внутренние органы страны занялись мной? Я же неудобоваримый, как твердый орешек в колючей скорлупе.
Капитан, гонявший ложкой маслину по сборной солянке, постепенно добрел и признаки суровости.
- Рэкетировали иностранца! У фоторобота ваше лицо…
- Я таким не занимаюсь. Какого числа было рекетирование?
- Двенадцатого.
- Какое счастье, что как раз тогда меня замели! Я разбил зеркало в ночном клубе "Меридиан» Кстати, при мне квитанция, что пятьдесят миллионов уплачены и администрация не имеет претензий, - Александр Вениаминович с цветущей улыбкой предъявил документ, подтвержденный офицером милиции. - Да объясните же, что случилось!
-Потом объясню... Расскажите, чем вы занимаетесь, средства к существованию.
- Источник средств? Товарищ капитан, разрешите заглянуть в ваше удостоверение...
Милиционер заулыбался и раскрыл книжечку:
- Не стоит меня бояться!
- Я боюсь не милицию, а наглую уголовщину. Слушайте: мой источник существования, - Александр Вениаминович выдержал паузу, - рынок!
- Вы торговец?
- Нет - я мозг рынка!
Неслужебное настроение капитана исчезло:
- Будете умничать - проследуем в отделение.
- Игорь Петрович! - козырнул подозреваемый своей памятью и наблюдательностью, - не подумайте, что я разбрасываю понты... Например: на выходные в Харьков приезжают торговцы из Белгорода, в России украинские купоны не ходят, следовательно, к концу воскресенья на базаре возрастет курс рубля. Я же специально в среду поеду в Белгород и куплю там рубли за доллары. С долларами тоже непросто, вы же сами замечали, когда дают зарплату - курс возрастает. Я в это время продаю доллары, а потом, когда курс упадет, скуплаю ...
Капитан улыбнулся гениальности идеи: и он сам, и многие знакомые спешили избавиться от купонов, а затем постепенно продавали валюту. Собеседник продолжал:
- Вам понятно, что можно жить с колебаний курса? Все операции совершаются через банк и никаких нарушений.
- Предположим нет нарушений, но откуда первичная сумма? - без суеты задал вопрос следователь.
- Родители уехали в Израиль и продали квартиру.
- Сколькикомнатную и где? - вежливо поинтересовался капитан.
- Двойка на Алексеевке.
- Когда?
- В девяносто четвертом, - ответил Александр Вениаминович, не ожидая подвоха.
- Интересно, - тоном учителя математики произнес следователь, - Проведем расчет: ваш стиль жизни на уровне пятисот долларов в месяц. Месячные колебания курса не более двух процентов. Найдем базовую сумму, которая обеспечила Александру Вениаминовичу достойный образ жизни.
Милиционер извлек калькулятор:
- Пятьсот, умноженные на сто и деленные на два являются двадцатью пятью тысячами. Я не стану вам верить не за то, что вы иногда бьете зеркала, а потому, что в девяносто четвертом квартира стоила максимум семь тысяч...
Александр Вениаминович понял, что недооценил следователя, но вместо того, чтоб смутиться и начать оправдываться, тем же учительским тоном озадачил следователя:
- По официальной статистике средняя зарплата по Украине - десять миллионов, а прожиточный минимум, по данным профсоюза, девять миллионов в месяц. Если цены растут, зарплата остается прежней, и люди не умирают, то каким образом выживает ячейка нашего общества? Здесь бесполезно пользоваться калькулятором. Если вас действительно интересует ответ, то отпустите сержанта. Мы можем поговорить по-дружески, тем более завтрак окончен.
Капитан проводил сержанта и снова расселся за столиком.
- Когда человек не может заработать законно, он отыщет непредусмотренный способ. "Рыба ищет глубину, а человек - выгоду", - веско подытожил Александр Вениаминович. - Как историк, я изучал социально-экономические отношения в Римской империи периода упадка. Очень похоже на наше время...
- Эдикт Диоклетиана, реформы Константина...,- показал милиционер эрудицию, - Этому нас учили на юриспруденции.
- Отлично, что ты знаешь, это облегчит наш разговор. Короче, меня послали на стажировку в Милан. Ты же помнишь Медиоланский эдикт1 Константина... Конечно же, я съездил в Рим, посмотрел термы Диоклетиана, Колизей, триумфальные арки... Это был восемьдесят девятый год, советские евреи еще не улетели в Америку, жили в Остии2 и торговали на рынке отечественными вещами, в основном, фотоаппаратами, - Александр Вениаминович потянулся к пачке за сигаретой и с удовольствием закурил. - Оказалось, фотоаппарат стоил в Риме шестьдесят долларов, а в Союзе - всего десять. За время стажировки у меня возник контакт с коллегами, и они обещали прислать гостевую. Стоит ли говорить, что я начал экономить на всем, а Миланский университет все три месяца платил стипендию... - Александр замолк. Он задумался, как следователю, у которого деньги ассоциируются или с жалованием, или с преступлением, объяснить, что серьезные деньги - не результат регулярного труда, и не всегда результат махинаций, а мерка таланта и плата за риск.
- Продолжайте, Александр! - капитан вывел собеседника из размышлений, - Ты же не станешь утверждать, что сэкономил восемнадцать тысяч?
- Конечно же, нет, товарищ следователь! По приглашению из Италии, я выехал на поезде Рим-Москва и официально провез деньги, которые привез из первой поездки согласно декларации. Когда пересекли границу, я скупил все фотоаппараты, которые имелись в поезде, - Лицо следователя изобразило недоумение и Александр Вениаминович с удовольствием принялся объяснять.
- Первый раз ехал в таком же поезде и видел, что наши мешочники везут товар в Венгрию. Когда проехали границу, я скупил фотоаппараты по пятнадцать долларов за штуку... Игорь Петрович, когда сделка выгодна обоим, они прекрасно договорятся.
Перед мысленным взором рассказчика пробежал ряд сцен. Вот он заглянул в соседнее купе - там "челночники" обмывали пересечение границы. Выразив свои поздравления, он предложил купить все фотоаппараты по оптовой цене. Затем двинулся в следующие купе, в соседние вагоны... Фотокамер было очень много... Пришлось купить еще один баул. По поезду понесся слух, что едет псих с деньгами и гребет все подряд. К нему явился казах с предложением продать два десятка финок "козья ножка"... От такой известности стало не по себе, и именно чувство страха все время оберегало его...
После Будапешта он оказался один в вагоне, и страх дорос до ужаса... Милиционер видит конечный результат, а знает ли он, как , жить в чужой стране без друзей и видеть в каждом грабителя, как безо всякого статуса заниматься бизнесом...
- Александр, давай на ты, - капитан извлек из губ сигарету "Мальборо", - рассказывай конкретно, с цифрами...
- Пожалуйста, - приветливо согласился собеседник, - в служебную командировку я ехал с пятьюстами, а вернулся с девятьюстами. В поезде удалось купить шестьдесят камер и еще осталось двести долларов, обменянных для гостевой поездки. В Милане удалось продать фотокамеры мелкими партиями в среднем по семьдесят долларов. Миланские цены оказались выше римских...
И снова возродились события в памяти: до этого Александр бывал только покупателем... Продавать самому казалось стыдным. Фотоаппаратов было много, времени мало - тогда без пяти минут кандидат наук пошел по магазинам. Изображая себя советским бизнесменом, исследующим рынок, он предлагал купить мелким оптом. Тогда был всплеск интереса к России и симпатий к "Горби". Повезло, что в Милане не было "еврейских" перевалочных пунктов... Что говорить, везло!
- Александр! Подсчитаем вместе: шестьдесят умножить на семьдесят - выйдет четыре тысячи двести. Откуда еще четырнадцать тысяч?
- Игорь Петрович, если б я был милиционером, - дружелюбно подколол историк, - я б тоже вернулся. Но уже сказана информация, как зарабатывать дальше: купить шестьдесят пять фотокамер в Риме по шестьдесят долларов и продать в Милане оптом по семьдесят. Билет в оба конца - сто долларов. На каждой поездке можно наварить шестьсот баксов.
- Ну, рассказывай, - капитан не желал верить аферисту-историку, - Больше месяца гостя не терпят. Итого четыре поездки по семьдесят аппаратов, считаем шестьсот долларов на каждом перегоне - всего выйдет шесть тысяч шестьсот.
- Игорь, - не спуская взгляд со входа, ответил Александр Вениаминович, - ты не учел расходы на жизнь... Для меня сняли комнату в университетском общежитии - сто долларов в неделю, питание в бистро тоже сотня и траты на гардероб. Предприниматель, которого я изображал, не мог трижды явиться в одном костюме. Все вместе - тысячи полторы. Что ты верно заметил, поездка была раз в неделю и больше семидесяти камер доставить невозможно. Теперь подбей мой месячный доход на своем калькуляторе.
Следователь быстро подытожил:
- Удавалось наварить две тысячи восемьсот баксов. После вычетов на жизнь останется девятьсот.
- Да! У меня прирастала денежная масса, но не было никакой возможности расширить бизнес. Зато не стоило и на Родину торопиться. Оказалось, что в качестве грузчика в Италии я перспективнее, чем дома в качестве аспиранта по истории раннего средневековья...
В конце фразы о профессиональной переориентации к столику подошла стройная женщина лет тридцати. Александр Вениаминович отодвинул для нее стул.
Боковым зрением я увидел цветущую улыбку хозяина коттеджа. Он сопереживал.
- Игорь, я обязан тебе представить моего старого друга, мою Надежду, - женщина при этом кивнула головой, - Надя, мой собеседник - капитан милиции, что, впрочем, видно по погонам. Игорь Петрович, что вас еще интересует?
Следователь хотел задать очередной вопрос, но подошел сержант и туповато доложил, то свидетели отказываются принимать участие в опознании.
- Товарищ капитан, в чем дело? - спросила уверенным голосом Надя и предъявила удостоверение городской адвокатуры, - на чем сроятся ваши подозрения?
Досада захлестнула капитанские мысли: "Ловко он втянул меня в разговоры, чтоб дождаться адвоката! Или, может, его позвал кто-то? Но кто? Официант?" Игорь понял, что задержание развязного афериста, которое он наметил в качестве десерта к затянувшемуся завтраку, не состоится. И вместо того, чтоб отвечать на вопрос, выпалил:
- Пока ты по заграницам валандался, здесь народ...
Бушевавшая досада еще не придумала окончание фразы, но запустила взрыв эмоций у историка:
- Что народ? Слепые, ведомые лидерами из своего числа! Вся история учит, что лоббист-профессионал лучше справедливого дилетанта. Но у нас - не как у людей! Сколько от революции натерпелись, до сих пор ведь помнят, что были недовольны социализмом! Обрели, наконец, свободу - так тянет обратно! А "новые русские" на этот-то путь и толкают. Я нашел способ, как отмежеваться от этого, так и не тревожьте меня!
- Александр Вениаминович! Вы меня не так поняли, - сказал следователь, собирая самообладание, - я имел в виду, что людям здесь жить тяжело, а вы...
- В чем я, по-вашему, виноват? Может в том, что пока все надеялись на "светлое будущее ", я подумал лично о себе? А если вы о морали, товарищ капитан, то безнравственно быть сытым в голодной стране! Что ж вы не отказались завтракать со мной?
- Саша! Успокойся. Товарищ капитан, пожалуйста, ответьте на мой вопрос, - Надежда торопилась погасить полыхание страстей.
- Слушатели раввина описывают нашего общего знакомого, - подавленным голосом доложил капитан.
- Слава богу! - облегченно вздохнул Александр Вениаминович, - так бы сразу и сказали. Я зашел на его проповедь, послушал поучения и показал ему нашу жизнь. В общем, нагнал страха девятый вал. Что он, действительно, отдал деньги?
- Да, - непонимающе сообщил следователь.
- Какая умница! Надежда! Товарищ капитан! Она как чувствовала беду. Вся юрконсультация насмеялась вдоволь моим рассказом, просмотрели расписку. Затем ее взяли в архив. Можете проверить. Раввину еще повезло, что слухи не долетели до Москвы!
- Почему? - невпопад произнес следователь.
- Тогда бы к нему явились за пожертвованиями на Храм Христа Спасителя. (Более нелогичного пожертвования для верующего еврея не придумать, - объяснил я Игорю Васильевичу). Если есть идиот, раздающий бабки всем подряд - почему бы не приехать? Подростки, которых он обучал, после моих приколов привели ему на дом товарищей... А он даже расписку не попросил...
- Игорь Петрович, - вновь сказала адвокатесса, - если желаете - запишите паспортные данные и оставьте нас в покое...
Капитан милиции переписал из украинского паспорта необходимую информацию, а затем ехидно спросил:
- Александр Вениаминович, а где же ваш первый паспорт? Тот, который... вначале разговора?
- Пожалуйста! - уже с раздражением произнес историк, - германский с видом на жительство. Путч девяносто первого застал меня в Италии, я добрался до Штутгарта и через еврейскую организацию попросил убежище. Мне был необходим официальный статус для расширения бизнеса. Автомобиль, знаете, не роскошь...
Следователя это не интересовало, а то мог бы расспросить, как с купленным итальянским паспортом проехать через Швейцарию, как заказать в родном посольстве паспорт взамен утерянного, как в Германии пересдать водительские права... А результат - он был великолепен: купленный за триста марок вечный фольсваген - жук, пребывание в Италии в качестве туриста, поездки между Миланом и Римом мимо романтических мест лигурийского побережья...
- Александр Вениаминович, покажите кредитную карточку, - неофициально попросил следователь.
- Пожалуйста! Международная виза от израильского банка Дисконт. Я въехал туда из Германии. В документах есть отметки...
- Александр Вениаминович, так где же вы живете?
- Игорь Петрович! Я живу здесь! Вы хотели спросить, почему? Для меня здесь свобода, какой нет там! Вы пробовали быть должником банка? Или работать осмысленно? Так весь мир живет, а я, кстати, со всем народом, не хочу... Надо поехать туда - съезжу как турист. Деньги пусть хранятся там! Товарищ капитан! Как здесь вольно дышится! Только пусть моя милиция меня бережет...
Месяца через четыре Александр Вениаминович навестил родителей, а заодно проверил и банковский счет. Он решил снять набежавшие проценты, выписал чек и пристроился к очереди. Впереди было человек восемь, но вдруг, почти перед окошком кассира вырисовалась знакомая сутулая осанка. Александр Вениаминович поспешил втиснуться.
- Братишка, ты предупредил, что я занимал? - сказал он на русском в расчете на знакомство.
Мужчина повернулся и уставил неподвижный взгляд на Александра Вениаминовича.
- Шелом! Мендель!
- Ты здесь? Грабят! - заорал равв Мендель и бросился прочь от кассира...
Я дождался похвалы от Диминого приятеля:
- Хороша твоя херня. Мне понравилась. Миланская торговля с Димона писалась? Еще что-нибудь с него есть?
Он угадал. Все, что знаю об Италии, я почерпнул от Дмитрия.
- Расскажи, как мы твой копеечный долг возвращали, - подсказал Дима следующий рассказ.

- В первое же воскресенье, как вернулся из Израиля, я заглянул к Вадиму. Поговорили о жизни, и он обратился с предложением (я старался говорить Диминым голосом):
- Тебе же наверняка нужны деньги на жизнь! Хочешь вложить баксы? Дело верное! Человечек напишет двойную расписку... Процент великолепный!
Я не был готов к такому разговору, да и серьезных денег у меня не было. Заинтересовало, что такое двойная расписка, в чем ее сила.
- Старик! Верь мне! Все чисто, - уверенно принялся убеждать Вадим, - мы осматриваем квартиру «человечка», если она вдвое дороже нашей суммы с процентом, сливаем деньги! Человечек напишет, что берет вдвое, чем мы должны получить с учетом роста!
- Зачем же ему писать больше?! - не врубился я. Стараясь понравится хозяину, я незаметно сполз на его лексикон.
- Ему может и незачем, но нам необходимо, - снова как о само собой разумеющимся затараторил приятель, - если он не сможет отдать - обратимся к бригаде, рэкету по-простому... За полсуммы расписки они выбивают... Мы ничего не потеряем.
- Они что, так просто возьмутся?
- Смотря за кого. Если человечек не очень крутой и у него есть имущество...- объяснил Вадим, - главное определяет сумма! Серьезный рэкет меньше, чем за тысячу не возьмется, но я свои даю три штуки... Ты свои добавляешь?
Я принялся искать работу в среде знакомых, мне давали обещания, а Валентин - приятель по институту предложил быть компаньоном в его деле:
- Юра! Суди сам, - заговорил он после бутылки коньяка на двоих, - обувь людям всегда нужна. Не у всех есть бабки на «Саламандер», так для них есть моя... Давай так. Я вложил в дело четыре штуки, с тебя две - и прибыль делим поровну. Тебя оформим хозяином мастерской, а меня - директором, или, если хочешь, наоборот.
Я ничего не смыслил в производстве обуви, и отказался от приятельского предложения.
Валик взялся устроить мой досуг, мы часто вместе квасили. Я познакомился с его смежниками. Чтоб быть на их уровне, пришлось продавать доллары. Как-то возле кассы обменного пункта меня встретил Валентин.
- Что, продаешь?
- Да!
- Давай продашь мне по цене средней между покупкой и продажей...
Предложение было взаимовыгодным, и сделка состоялась. Когда у меня кончались купоны, я звонил Валентину.
- Юра! У меня есть к тебе предложение, - во время очередного визита заявил Валик, - Чтоб тебе деньги не продавать - дай их мне в рост...
- Чем ты гарантируешь возврат? - спросил я.
- Если сумма серьезная, я напишу генеральную доверенность на квартиру, - барственно сказал приятель, - А, воще, ты меня обижаешь! Старому другу мог бы верить на слово.
Тем же вечером я позвонил Вадиму:
- Дела идут нормально, - бодро ответил он на приветствие, - так твой кореш обещает дать генеральную доверенность? Это совершено лишнее. Из квартиры его законным путем не выставишь. Если веришь - не требуй ничего, если не веришь - не давай вообще. Поступи стандартно - двойная расписка.
Через пару - тройку дней мы снова вернулись к разговору о ссуде.
- Валик! Я тебе верю, но не хочу утратить веру в тебя вместе с деньгами. Сумма не большая, но для меня серьезная.
- Ты хочешь, чтоб я дал тебе золото? - ехидно спросил мой приятель, - Но я не фраер. У меня деньги работают. Я не связываю их в цацки.
- Я не о том, - неуверенно начал я, - двойная расписка...
- Что, что? - с наглой улыбкой переспросил Валентин.
- Удвой сумму с моим процентом и подпишись!
- Это еще что? - уже оскорблено произнес Валик, - Может, ты, и рэкет вздумал на меня навести?!
- А у тебя что..., в планах не возвращать деньги?
- Ну ты знаешь...вооще...
Торговля сторон ни к чему не привела, деньги были чрезвычайно необходимы. Безвозвратно нести их в обменный пункт было жаль. И я отдал их под средний процент и одинарную расписку.
При встрече Вадим поинтересовался продолжением событий.
- Отдал под одинарную расписку...
-Ну, старик! Полсуммы ты уже потерял.
А, узнав, что сумма меньше тысячи долларов, компетентно заявил, что я потерял все.
Вопреки его прогнозам, первые два месяца я вовремя получал причитающиеся проценты. Опасения пришли позже. Встречаясь за преферансом со знакомыми Валика, я узнал, что два года назад он взял в долг восемьсот долларов на покупку оборудования, нанял людей и начал шить обувь. Бизнес не пошел. Сейчас Валик должен больше двух тысяч, а на обувь нет покупателя.
- Суди сам, - говорили за столом переворачивая взятки, - такие, как мы, носят «Рибок» и «Саламандер», а кто у станка горбатит, таким не до модельной обуви. На хлеб едва хватает...
Эта информация серьезно подорвала веру в порядочность Валентина: он предлагал быть компаньоном на убыточную мастерскую. С третьего месяца начались задержки с выплатой процентов. В одно безоблачное утро раздался телефонный звонок. Говорил Валик:
- Юра! Послушай! Со мной не расплатились вовремя. Деньги должны быть на счету, а их нет. Мне сегодня кожу завозят. Ты мог бы занять пятьдесят баксов?
- Могу, но у меня условие..., - предупредил я.
- Хорошо, подходи с полтинником в мастерскую, - условия Валика не интересовали.
Я пришел с полтинником в мастерскую, и Валентин провел экскурсию. Я не стал специалистом в обувном деле, но получил некоторое представление. Двое ребят пришивали союзки к голенищу, а еще один клеил подошвы. Внешне обувь была не хуже чем в каталогах. Я заметил, что все свободное пространство завалено обувью без коробок.
- Разве сапог не хорош? - гордо вертел обувку Валик.
- Наверно, хорош, - ответил я, - но человек с деньгами купит оригинальный, а без бабок - что-то попроще. Тебе не кажется, что готовой обуви у тебя и так слишком много!
- Я это с умыслом! В июне должны выплатить зарплату шахтерам, - намекая на знание тайных обстоятельств, произнес Валик, - Ты принес баксы? Говори условия!
- Условия прежние и процент неизменный... Я хочу получить «двойную расписку» на всю сумму, с этим полтинником включительно.
- Ты что, одурел! - возмутился Валентин, - Между нами что, законы уголовки?
- Ты меня извини, - смущенно ответил я, - Я не очень верю в твою предпринимательскую удачу... Шить на шахтеров, которые, может быть, получат зарплату... И с деньгами тебя подводят, а тебе платить за кожу. Валик! Пойми - ты мне друг, а не компаньон. Я не собираюсь нести убытки с тобой поровну. Сейчас ты покупатель, а я продавец, - я старался найти убедительный аргумент, - Продавец дает товар, не получив деньги? - Нет! Продавец не убежит. А покупатель может. Я сейчас продавец, а деньги, которые ты получил - товар. Дай мне почувствовать, что ты не собираешься сбежать ...
Теперь у Валентина испарилась обиженная гримаса:
- Диктуй, как ты хочешь.
И он написал все, как учил меня Вадим. Теперь и Валик, и я получили отсрочку в выяснении финансовых отношений на полгода.
Встретив Вадима, я похвастался своими достижениями, но сообщение, что у меня есть расписка стандартного образца, вызвало у него саркастическую улыбку:
- Знаешь ли, что теперь никакая расписка не является гарантией. Недавно один из моих должников отказался возвращать. Я наехал - он ни в какую. Я сдал его расписку рэкету. Едва за него взялись, как он вздрыснул. То ли действительно сбежал, то ли договорился с рэкетом «малой кровью». Сейчас мелкий бизнес прогорает. Мой тебе совет - забирай деньги.
Фраза была сказана тоном соратника по борьбе. Я понял, что уже вхожу в класс инвесторов. По договору я не тревожил своего должника до декабря. При приближении срока я еще раз изучил расписку: «Я, Валентин Николаевич (далее следовала фамилия), обязуюсь возвратить указанную сумму не позднее 24 декабря». Нигде в расписке не фигурировал год. Я заволновался и снова позвонил своему брату по классу.
- Слышь, старик, - озабоченно сказал Вадим, - наплюй на эту расписку. Важно, что он водит тебя за нос. Сумма в расписке, по нынешним временам, ничтожная...
- Там подписано на тысячу!
- Старик! Времена изменились. Теперь серьезный рэкет меньше чем за пять штук не возьмется. Так что тебе придется обращаться не к профессионалам, а к простым хулиганам. Что они там натворят, наворотят - так тебе вместе с ними все расхлебывать. Познакомить тебя с «дикой бригадой»? Они придут к нему, включат счетчик и твой друг останется в одних штанах в пустой квартире. Тех пацанов он не знает, ломанет в милицию на тебя... Думай сам.
Мне не хотелось влипать неприятности, но было жаль терять деньги. Я решил действовать легитимно. За две недели до даты возврата я позвонил должнику:
- Привет! Валик! Я напоминаю тебе!
- Я не забыл, - вежливым голосом произнес Валентин, - подходи.
- Знаешь, Юра, - сказал он, пожимая руку, - Ты хочешь забрать всю сумму или только проценты?
- Как тебе удобно, - сказал в надежде вернуть хоть что-то.
- Знаешь, я отдам проценты, но позже...
- Валентин! Я обратил внимание, что на расписке ты нигде не указал, в каком году вернешь!
- Это случайность, - ответил он.
- Так как в расписке нет даты, я хочу получить деньги через неделю. Если ты меня подведешь, я с семнадцатого начинаю договариваться с рэкетом, чтоб дело не перекочевало в декабрь следующего года.
Валентин изменился в лице и молча пожал мне руку.
Я снова подошел к нему семнадцатого.
- Юра! Деньги есть, но мне они еще не поступили. Можешь подождать?
- Нет, - сказал я как можно тверже.
- Ну, поступай, как знаешь, а я не могу. Ты что, поступишь со мной не по-товарищески?
Я не знал, как поступлю, и ушел молча. Дома позвонил Вадиму. То, что Валик подводит меня, и взывает к товарищескому отношению - бесило:
- Веди меня к бандитам в бригаду!
Мы договорились о встрече. Разговор услышала мама и не на шутку встревожилась:
- Юра! Плюнь на деньги! Свобода дороже.
- Мам, не лезь не в свои дела, - буркнул я.
Моя мать нашла в блокноте телефон Валентина и позвонила его матери:
- Знаете, что ваш сын занял деньги и не отдает! - ввела она в курс дела мать должника, - теперь мой сын договаривается с настоящими бандитами! Повлияйте на вашего сына, чтоб он остался живой и здоровенький.
Двадцать четвертого я явился за долгом.
- Вот тебе деньги, - сказал Валик, и кинул на стол новенькую сотню. Это было меньше суммы набежавших процентов, но я не возражал.
- А теперь выпиши мне расписку на тысячу.
-Это еще почему? - спросил он, - Сейчас я должен тебе меньше пятисот!
- Верно, но расписка должна быть удвоена и я не знаю, когда ты вернешь....
- Я выпишу на сегодняшнюю удвоенную сумму!
- Валик! - снова сказал я с алмазной твердостью, - Забирай свою сотню, приплюсуй ее к долгу и пиши расписку на тысячу с четкой датой возврата.
- Ты, идиот, отказываешься от денег? - спросил Валентин, не прикасаясь к купюре.
- Ты же сам понимаешь, что за сумму ниже штуки рэкет не возьмется...
В результате многоступенчатых переговоров была выписана расписка установленного образца на апрель, а сотня обменяна в ближайшем обменом пункте. На нее мы взяли коньяк и закуску и славно обмыли результаты наших дипломатических усилий. Остаток разделили поровну.
Апрель подходил к концу. Валентину снова вовремя не перевели деньги. Он просил подождать месяц. Потом еще три недели, затем еще три дня. Вначале лета у меня поломался холодильник. К счастью, в доме уезжала соседка и предложила недорого свой. В довершение всех бед у меня испортился телефон.
По телефону-автомату я дозвонился к Валику. Его не было дома. Жена сказала, что Валентин звонил мне, но никто не брал трубку. Я объяснил, что барахлит телефон, а она заверила, что муж зайдет ко мне завтра в четыре. Как раз завтра истекали три дня.
Я заранее накрыл стол по форме обмывания завершения сотрудничества. Должник появился вовремя.
- Валик! Вначале пьем, а потом пересчитываем деньги? - предложил я в форме вопроса.
- Прошу извинить меня, - он без смущения переступал с ноги на ногу, - денег достать не удалось.
- Валик! Я тебя не могу понять, - рассеяно прозвучала моя реплика, - Ты бизнесмен и столь мелкая сумма для тебя проблема?
И я выслушал длинную путаную историю о фантастическом Указе президента Кучмы о запрещении взаиморасчетов до погашения задолженностей по зарплате. Такая несчастность обезоружила меня.
-Ну, давай хоть выпьем по маленькой, - я указал на стол.
- Нет! И так чувствую себя неловко, - сказал мой должник, - Даже не представляю, когда удастся вернуть..., но, если ты найдешь контору, которая оказывает нужные тебе услуги, то я готов дать гарантийное письмо об оплате вместо долга...
Он ушел, оставив меня в полной растерянности. За полтора года я оброс кое-какими знакомствами. С утра, по вновь заработавшему телефону, я дозвонился к серьезному бизнесмену и договорился о встрече.
- У меня такая проблема, - я начал говорить, подавляя рассеянность, - Вы могли бы мне оказать фиктивные услуги, их не оказывая, и выплатить мне за это деньги.
Бизнесмен промерил меня взглядом:
- Или я - мать Тереза, или ты хочешь обналичить безнал?
Я объяснил про гарантийное письмо о оплате.
- Я-то обналичу, - сказал он, - но твой приятель не даст тебе такого письма. Он уже знает, что тебя можно водить за нос, а меня нет. Если у тебя есть расписка, а у него нет охраны - просто подари ее хулиганам. Хоть получишь моральное удовлетворение. Нельзя прощать людям, которые делают нас дураками! Он говорит указ Кучмы! Да как же шахтерам выплатят зарплату, если их потребителям нельзя перечислять деньги до погашения своих долгов... Чушь какая-то!
Я вернулся домой с дважды дурацким настроением. Во-первых, Валентин сделал меня дураком, да так, что мне на это указали другие. Я стал думать, как бы я поступал на его месте.
Он знает меня в качестве интеллигентного человека, неспособного на агрессию. Чем он рискует при своем поведении? Ничем: или ему сойдет с рук, или под нажимом вернет долг. Стоп! - я сконцентрировал внимание. Есть и третий вариант - он вернет удвоенную сумму. Я решил преобразовать ситуацию в политику кнута и пряника: я согласен получить исходную сумму без процентов, но если он не вернет долг - я отдаю расписку вышибалам. Он же не знает - отдам я или нет, но риск уже ощутимый. Завтра я буду в отъезде - надо оговорить все сегодня. Поезд в десять.
Я позвонил к Валентину. Трубку взяла его жена:
- Его нет дома.
- Очень сожалею, что доставляю вам беспокойство, - произнес я самой вежливой интонацией, - вчера у меня был разговор с Валиком, и я сразу не разобрался в чуши, которую он нес. Пусть он сегодня позвонит мне до половины десятого, и мы договоримся.
До половины десятого телефон молчал, и я уехал до самого воскресного утра. Несмотря на то, что я прибыл в семь, до десяти я не тревожил Валентина своим звонком (не хотелось его будить неприятной новостью). Чтоб родители не волновались из-за моих дел, я вышел звонить из автомата. Трубку снова взяла жена.
- Доброе утро! Позови Валика.
- Он звонил тебе всю пятницу, а сегодня в полседьмого уехал по делам.
- Когда он вернется?
- Дня через три.
Я назвал ее по имени:
- Ты извини, что я ставлю тебя в известность, но твой муж поступает непорядочно по отношению ко мне. Если в течение трех дней он не вернет долг, подчеркиваю, долг без процентов, я отдам его расписку третьей стороне, и все хитрости выйдут ему дороже.
- Я не в курсе его дел...
- Если он будет звонить, передай ему то, что я сказал как можно ближе к тексту. Он все поймет.
В ночь на понедельник, в полпервого, раздался звонок.
- Ты хотел говорить со мной? - узнал я голос Валентина.
- Я извиняюсь, - снова интеллигентность мешала мне говорить твердо, - я считаю твои последние объяснения - пудреньем мозгов. Я больше не согласен их воспринимать.
- Что ты бузишь? - донесся твердый голос должника.
- Я хочу деньги, - сказал я уже его интонацией, - все, что я дал тебе до июня прошлого года без процентов.
- Хорошо, - сказал Валентин, - во вторник ты их заберешь.
- Мы встретимся на улице?
- Нет!
- Ты заходишь ко мне?
- Нет! Я занят! Ты придешь в мою мастерскую, - я почувствовал подвох по голосу, - во вторник между тремя и четырьмя. И предварительно позвони.
Положив трубку, я стал анализировать ситуацию. Чего мне опасаться? Чтоб дойти от мастерской до ближайшей улицы - нужно миновать пару подворотен. Я звоню ему - он звонит своим людям. Я выйду с деньгами, и меня возьмут тепленького, а Валик будет формально не при чем.
На утро я позвонил Вадиму:
- Старик! Помоги советом. Мой должник назначает встречу в мастерской. Вокруг необитаемые трущобы. Перед приходом я должен позвонить. Твои соображения?
- Уговори его отдать деньги на улице.
- Пробовал. Он не согласен. Боюсь, что он вернет мне деньги, а по дороге меня обчистят его знакомцы.
- Ты, старик, не того боишься, - сказал мой знакомый - специалист-практик по невозвращенным долгам, - Он может настучать в район, что ты шантажируешь. Ты явишься, и менты будут там. Того он велит звонить.
- У меня есть расписка, - напомнил я.
- Составленная у нотариуса? Так подавай в суд. К твоему шестидесятилетию он вернет.
Что Валик наведет милицию - мне не верилось.
- Вадим! Пойдешь со мной? …На случай, если он взял мордоворотов.
- Хорошо, но только до входа в мастерскую.
Мы договорились встретиться в два, чтобы еще раз обмозговать положение.
Я обдумал ситуацию за Валентина. Предположим, я влетел. Стану ли я обращаться в милицию? Не знаю. Наверное, нет! И наверняка не стану, если боюсь, что кто-то из связанных с заимодавцем остался. Повторно не станут предупреждать, а сразу наносят удар мести. Лучше уж иметь дело заведомо со мной...
Я снова подумал о Вадиме. Рост - метр девяносто, плечи семьдесят. Излюбленный способ заработка - валить руку на спор. Из-за вида перспективного авантюриста у него вечные неприятности. Когда мы ехали в Москву, таможня из всего вагона трусила только его. Нужно, чтоб Валик увидел Вадима, но ненавязчиво, издалека...
В два мы встретились под опущенной рукой Владимира Ульянова.
- Давай думать вместе, - спокойно сказал я, - Не знаю, он организовал комитет по моей встрече или нет, но надо заставить его перенести стрелку на другое место, чтобы быть уверенным, что Валентин пришел один и без всяких фокусов. Звонить ему не станем. Я захожу к нему домой. Махну тебе рукой (замрешь напротив его окон). Выкинешь мне знак, что ты меня заметил. И смотришь по сторонам: не идет ли милиция или качки. Если такие будут - ты уходишь, а я уничтожу расписку - и придраться не к чему.
Мой план понравился Вадиму, и мы пошли к дому Валентина. Его жена впустила меня. Я сразу подошел к окну и махнул рукой. Вадим приподнял темные очки и снова опустил их на нос. Я обратился к женщине:
- Мне грустно вам сообщать, что ваш муж треплет мне нервы, - не отрываясь от окна, я продолжил, - если Валик не может вернуть деньгами, я согласен принять имуществом. У вас (я осмотрелся по сторонам) есть телевизор «Панасоник», видео, Кузнецовский сервиз...
На улице в это время со свистом затормозила кремовая «Вольво». Из передней дверцы вышел небольшой плотный человек в белой рубахе и с волосами альбиноса. Он протянул руку моему приятелю. Они заговорили. Из задней дверцы «Вольво» вышли два крепыша со сложением, как у Вадима, и почтительно замерли в отдалении. «Кажется, я недооценил Валентина, - сообразил я, - его люди следили за мной от самого дома. Теперь наехали на Вадима... Но агрессивности не видно... Вадим не подает условленный знак... Не уходит...»
Я посмотрел на женщину. Она обеспокоено следила за крепышами внизу. Я решил играть ва-банк:
- Поймите, я назвал имущества больше, чем долг. Немедленно звоните Валентину и велите явиться с деньгами и без всяких глупостей....
Женщина набрала номер и взволнованно заговорила.
- Валя! Юра у нас в квартире, а его вышибалы под нашими окнами. Я передаю ему трубку.
Я отказался брать и сказал, что ожидаю пятнадцать минут, а затем мое последнее предложение денонсируется.
Через пятнадцать минут вбежал запыхавшийся Валентин.
- Ты с деньгами? - нервно спросил я.
- Покажи расписку, - тем же голосом потребовал он.
Мы обменялись желаемым. Я пересчитывал деньги, а он перечитал расписку, после чего мгновенно ее сжег.
В полчетвертого, когда я вышел, Вадим ожидал меня:
- Как, все в порядке?
- Почти. Он не додал десяти долларов.
- Считай, что тебе повезло. Видел, человек выходил из «Вольво». Два года тому занял у меня три штуки. За это время стал крутым, завел охрану. Я уже и не надеюсь получить свои деньги обратно, но каждый раз, когда он встречает меня на улице - останавливает машину. Выходит, говорит, что помнит о долге, и как только будут свободные деньги, мне сразу же первому отдает...

- Брат! Кто тебя киданул? - с превосходством обратился хозяин к моему другу.
- Побольше верь писателям, - не уверено огрызнулся Вадим.
- Знаешь, Димон, а в рассказе много по жизни. Десять долларов, например! Писатель требует пересчитать, жлобяра берет его бабульки в руки и не отдает. А если от себя нахерячил, то класс! На малых деньгах изобразить то же, что на больших! На заемах и кидняках бизнес лепился лет десять. Я заложил коттедж тогда. Ко мне обратились говняки. Не могли сами между собой лаве делить. Кооператив был смешной: «деньги не пахнут». Фасовали помет при птицефабрике. А перегрызлись из-за прибыли от неучтенки. Серега! Потревожь музыку.
Полчаса мы парились и прыгали в бассейн. А, отдохнув, снова собрались за столом. Игорь Васильевич с важным видом поведал историю о споре с каким-то другим крутым о том, у кого в сауне бассейн прозрачнее.
- Значит так. Приехал он ко мне. Бухнули. Я, по случаю спора, бассейн свежей водой наполняю. У меня, посмотрите, скрытый подвод. Так он, не разглядев: «Братан! У тебя прозрачнее!» и брюхом на дно! Гематома на весь пузень. Еле спасли. Зато, когда соберемся на гульки, вспоминаем о том со смехом! Почитай смешное о Израиле.
«Эх! Адсорбция, адсорбция - дерьма большая порция». Я жил в Израиле, и мне дорог каждый прожитый там день. Если бы не особые обстоятельства, я б не возвращался. Это описано в повести «Бабочка на булавке». Вроде бы свобода, но все герои, как бабочки в коллекции. Я начал читать первую главу из «Тель-Авив - Казань - Неаполь»